- Ваше Высокопреосвященство, православный мир взбудоражен, происходит то, что можно назвать временем невозможного. Каждая приходящая новость, ошеломляет, кажется, такого не может быть в принципе. В первую очередь это относится к тем новостям, что мы слышим, доносящимися из Стамбула, из резиденции Патриарха Варфоломея. Его решения, кажется, рвут основные нити, связывавшие Православие тысячу лет. В поддержку Украинской Церкви Русская Православная Церковь за рубежом Зарубежной Церкви тоже предприняли решительные шаги. Вы прервали общение с Константинополем. У православных возникают вопросы и сомнения. Может быть, нужно было предпринять не столь решительные и окончательные шаги. С Вашей точки зрения, почему были приняты такие радикальные меры?
- Трудно мне судить. Трудно себе представить, какие другие меры можно было бы предпринять, чтобы они имели какое-то эхо, эффект. Потому что, мне кажется, достаточно было сделано в преддверии этого шага, чтобы предотвратить это. Однако это не удалось. Так что пришлось прибегать к крайней мере. Мы все переживаем это особенно здесь. Думаю, что в России переживают так же, как мы, потому что наша жизнь здесь заграницей теснейшим образом связана со всеми другими Поместными Церквями. Мы не живем как в какой-то российской глубинке, мы живем в самом центре Европы, где встречаемся ежедневно с греками, сербами, болгарами и так далее.
